Опубликовано в: G. Paris «Wisdom of the Psyche: Depth psychology after neuroscience», London: Routledge, 2007
Об авторе: юнгианский психолог, преподает архетипическую и глубинную психологию в Санта Барбаре, Калифорния, руководитель Фонда Мифологических исследований.
Автор книг «Языческие медитации» и «Языческая красота»
Экономическая модель.
В монастыре Sacred Heart (Святое Сердце) я получила ценный урок от высокообразованных (и даже похожих на снобов) монахинь. Он заключался в том, как сохранить свое место в обществе; другими словами, для достижения и сохранения своего благополучия и социального статуса необходимо делать определенные вложения. Было сказано, что целью образования является получение материальных ценностей, что в жизни является главным. Какая ошибка!
Я не отрицаю очевидных финансовых преимуществ хорошего образования. Деньги – это сила. Кто мог бы позавидовать библейской истории Иова, царапающего свои раны, сидя на куче навоза? Я не куплюсь на идею, что бедность является благословением Господа, посланным, чтобы проверить силу нашего духа. Тем не менее, понимание образования в первую очередь как средства достижения успеха показывает неспособность видеть реальное наследство, оставленное развитыми странами своим гражданам: право каждого на образование, самый роскошный подарок. Ценность денег – не в самих деньгах, а в вещах и удобствах, которые можно на них купить, в то время как образование ценно само по себе и важно для жизни.
В настоящее время университеты в своей рекламной кампании используют такие соблазнительные заявления, что, кажется, они «продают» предложение о замужестве. Такой подход, который делает деньги наивысшей ценностью, проник не только в сферу образования, но также и в среду психотерапии. Новые клиенты часто говорят, что они решили вложить средства в терапию. Они преподносят проблемы, то, что они считают проблемами, в основном как помехи, снижающие их производительность. Они хотят избавиться от иррациональных переживаний, которые мешают работе разума, или от любовной привязанности, которая могла бы разрушить брак и закончиться дорогостоящим разводом. Они представляют терапию как процесс устранения проблем, уничтожения препятствий на пути безупречной деятельности homo economicus (человека экономического), как тренировку по превращению в высокопроизводительную машину – надежную, прочную, прекрасно управляемую, способную перемещаться по любой территории без поломок, пока не наступит конец жизни. Готово! В этой фантазии смерть кажется похожей на последний пункт из списка того, что «нужно сделать». Я слышала множество формулировок такого же прагматичного подхода: терапия как разновидность смазки для межличностных процессов, как способ достижения большего комфорта в человеческих отношениях, как метод увеличения возможностей либидо или как способ расширить свой духовный ассортимент. Только позже в процессе психоанализа, а в некоторых случаях и никогда, клиент может понять, что осознанность и духовная мудрость имеют огромную внутреннюю ценность, точно также как образование, творчество, изысканность, разборчивость в пище, философия, любовь, цветы, музыка.
Глубинно-психологический анализ – это возможность понять свою, что называется, «жизненную историю», которая заключает в себе множество ступеней развития; талант, способности и силы могут быть обнаружены или не обнаружены. Главным бенефициаром переосмысленной, измененной, обогащенной версии моей жизненной истории являюсь я сама. Так же, как получателем хорошего образования является тот, кому дана такая возможность. Сочетание тонкостей жизненных историй представляет собой не просто совокупность начитанности и просвещенности. Все, кто заботится о качестве своей внутренней жизни, могут выработать необходимые душевные навыки. Я возмущена представлением, что трансформация самосознания предназначена исключительно для тех, кто посещает психотерапевта. Примеры личного развития были прекрасно осуществлены в программе каждой школы. Я работала с детьми, с малоимущими студентами колледжа, с испытавшими насилие мужчинами и женщинами, с клиентами, получившими минимальное образование, и я имела непосредственный опыт того, как не хватает им понимания, что есть нечто, что мы все получаем от нашей культуры: структурно определенный, единый для всех волшебный инструмент, названный языком.
Все мы можем изучить некоторые тонкости языка, которые помогут нам рассказать наши истории более доступно. Вот где когнитивно-бихевиоральные методы психотерапии (основанные на изучении возможностей сознания) совпадают с глубинно-психологическим восприятием (раскрывающим бессознательные движения души). Меня раздражает когнитивно-бихевиоральное стремление «продать» определенный «практический результат», потому что есть нечто гораздо более важное. Очевидно, что краткосрочная, когнитивно-бихевиоральная терапия обходится дешевле. В отличие от глубинной психологии, она не смотрит свысока на задачу «адаптироваться» на работе, поскольку первая исторически обращалась к тем, кто был социально успешен или состоятелен, но нуждался в том, чтобы соотнести пространство или окружающий мир с потребностями взбунтовавшейся внутренней Самости. Тем не менее, хотя доводы о рентабельности помогли лучше продать когнитивный подход, я считаю неверным противопоставлять «когнитивное» «глубинному».
Я участвовала в подготовке социальных работников, которые специализировались на терапии с мужчинами, осужденными за домашнее насилие. Мужчины были отправлены ко мне по распоряжению суда; все они, без исключения, страдали от скудности языка, неспособности выразить словами свое отчаяние, гнев и разочарование. До сих пор многочисленные категории DSM (Диагностическое и статистическое руководство по психическим заболеваниям) определяют их поведение как противоправное, однако по-прежнему не существует понятия «бедность языка общения». Пока этот важнейший культурный недостаток остается очень важным элементом агрессивного поведения: их окружение неспособно передать этим мужчинам важнейшее наследство, получаемое каждым следующим поколением от предыдущего – язык. В процессе психиатрического освидетельствования я поняла одну культурную особенность: агрессивные мужчины подавляют свою человечность, способность быть более открытыми, отдавая предпочтение крикам, ворчанию, жалобам и дракам. В большинстве подобных случаев когнитивно-бихевиоральный подход обоснован. Не только из-за ограниченности времени и средств, но в большей степени потому, что когнитивная терапия предполагает отучение от привычной реакции на проблему (такой как драка). Когнитивная терапия развивает новую способность общаться: используя слова больше, чем действия. Когнитивно-бихевиоральная терапия является одной из форм обучения в человеческих отношениях, и не исключает стремления посетить Подземный Мир.
Тот факт, что когнитивный подход не имеет никакого дела с подсознательными процессами, не означает, что они не существуют. Все истории, которые захватывают нас подобно мифу, все виды мировоззрения, все культурные противоречия скрываются в подсознании и имеют особенно глубокие корни. Изучение средств общения и когнитивных навыков является достойной целью. Осознание безграничности подавления человечности заканчивается по-разному, но это всегда к лучшему. Поскольку жизнь – это путешествие, можно посещать оба пространства внутри нас. То, которое находится на уровне сознания, или отправляться в далекие глубины души. Следующая виньетка открывает процесс развития когнитивных способностей и навыков общения, для чего иногда необходимо погружение в более таинственные сферы психической жизни.
Мой первый урок общения
У меня не было выбора. Судья ясно дал понять: либо терапия, либо тюрьма. На первой сессии терапевт попросил меня дословно воспроизвести момент, когда я был арестован. Все остальные мужчины в группе были такими же правонарушителями, как и я. И они явно хотели услышать мою историю. Вот как я ее рассказал. Я пришел домой после долгого рабочего дня. Я устал, проголодался и был рассержен, и моя способность общаться находилась во власти стресса. Моя жена, как обычно, разговаривала по телефону со своей матерью. Ужин не был готов, грязная посуда, оставшаяся после завтрака, до сих пор была на столе. Холодильник пуст, а жена даже не поздоровалась. Я закричал: «Почему ты не можешь приготовить нормальный ужин? Да потому что ты лентяйка!». Она презрительно взглянула на меня и выдохнула сигаретный дым прямо мне в лицо. Я ударил ее по щеке и вывихнул ей челюсть. Жена позвонила в 911, и дело закончилось судебным разбирательством.
Терапевт отправился к доске. С помощью всей группы мы проанализировали мое общение с женой, разобрав его, как будто мы обсуждали фильм. Терапевт разделил огромную доску на пять столбцов. В первом он написал только то, что мог бы заснять фотоаппарат в начале сцены: другими словами, факты, не вызывающие сомнений, атмосферу, в которой действие началось: (а) 7:00 вечера (мой день начинается в 7:00 утра), а ужина нет; (б) куча грязной посуды; (в) холодильник пуст; и (г) у меня просто были проблемы с выражением своего отношения к этому.
Чтобы заполнить второй столбец, терапевт попросил меня на некоторое время представить, что предполагаемый актер должен знать, если ему предстоит сыграть мою роль. Какие эмоции, переживания и чувства были у протагониста (у меня). Терапевт помог мне выяснить следующее: (а) я голоден и зол на то, что ужин не готов; (б) я нахожу дом неприбранным и грязным, и это заставляет меня чувствовать себя неудачником, потому что я живу в беспорядке; (в) я чувствую себя менее важным, чем бесконечный список людей, с которыми моя жена говорит по телефону; и (г) когда она выдохнула сигаретный дым мне в лицо, я почувствовал, что она не уважает меня, и это привело меня в бешенство. Я действительно стал постепенно понимать ту сцену, которую мы разыграли.
Третий столбец был для того, что в кино могло быть названо как «идеи и ценности». Заполнить эту графу для меня было сложнее, потому что я и понятия не имел, как это относится ко мне. Мы начали со списка вещей, которые, по моему мнению, жена «должна» делать и кем должна быть. Я сделал несколько интересных открытий, о которых раньше не подозревал; например: (а) моя жена должна делать всю работу по дому и готовить, потому что она работает только часть времени, а я работаю постоянно – если она этого не делает, значит, она лентяйка; (б) жена должна выглядеть сексуально привлекательно и обходиться без прелюдии; (в) мужчине следует наказывать свою жену, словесно, и даже физически, если она не оправдывает его ожиданий и пожеланий. У меня и мысли не было, что я так думал.
Четвертый столбец было легко заполнить. Это был список действий протагониста, который начал понимать сюжет и которому следовало осознать последствия первой сцены. Мои действия были такими: (а) кричать; (б) оскорблять; и (в) драться.
Пятый столбец представлял собой список последствий предыдущих поступков: (а) распоряжение суда; (б) плохая обстановка в доме; и (в) две терапевтические сессии в неделю. Вот как я оказался в моем собственном личном кинофильме.
Я никогда не думал, что могу так много говорить, как я это делал, находясь в этой группе. Я научился общаться. После трех месяцев терапии у меня было новое столкновение с женой. В этот раз я был чемпионом общения. Вместо потасовки я сбавил обороты, как мне объяснил терапевт. Я глубоко вздохнул, и это успокоило меня. Я думал, прежде чем говорить. Я проанализировал всю ситуацию по плану, выраженному в 5 столбцах. Когда все стало очевидным, я сказал: «Когда я прихожу домой после долгого рабочего дня, я очень хочу есть» [чувство]; «если у нас нет ничего на ужин» [обстоятельство], «и в раковине гора грязной посуды» [обстоятельство], «мне кажется, что ты со мной не считаешься» [ощущение], «что я не имею никакого значения» [ощущение]. «Я не чувствую, что в моем доме мне рады» [ощущение]. «Что я собираюсь сделать, так это пойти в ресторан и хорошо поужинать [действие]. Я вернусь, когда поем» [действие].
Ура! Я покинул дом и отправился в ресторан. Я несколько раз использовал свою новую стратегию, и она оказала сильное воздействие на жену (повлекла определенные последствия). Как я вижу, мое поведение встряхнуло ее, но при этом не отправило меня в тюрьму.
Я использовала когнитивные методы, чтобы научить основным навыкам общения, большинства из которых недостает нашей системе образования. Термин «глубинная психология» также часто противопоставляется понятию бихевиорально-когнитивного подхода, который в основном занимается попытками изменения сознательного поведения, таким образом, игнорируя проявление бессознательного.
Когнитивно-бихевиоральные психотерапевты будут поддерживать предубеждение по отношению к глубинной психологии, указывая на продолжительность внутреннего путешествия, грозящего опасностью потеряться на такой обширной территории. Глубинные психологи в ответ будут поддерживать предрассудки, изображающие когнитивно-бихевиоральных терапевтов как сделай-это-по-быстрому-и-возвращайся-к-работе, использующих регулируемый уровень заботы. Тем не менее, часто эти противоположные методы являются просто разными инструментами, не нуждаются в соперничестве и теоретически не исключают друг друга, как в вышеописанном примере. Нет противоборства между поведенческо-бихевиоральным подходом, направленным на коррекцию поведения, и имагинальным, ориентированным на путешествие во внутренний мир. Так же как выбор между двумя сферами обучения, выбор между поведенческо-бихевиоральным подходом или архетипическо-имагинальным зависит от того, хочет ли человек совершить долгое странствие в поисках нового себя или взять курс на совершенствование качества общения, чтобы улучшить взаимоотношения с людьми.
Оба подхода предполагают изучение разнообразного, непростого языка. Эти два подхода точно совпадают в точке изучения новых лингвистических паттернов. Они отличаются своими целями. Когнитивно-бихевиоральный подход направлен на симптомы и предлагает, выражаясь его языком, «рентабельность» своих методов. Вот почему это так же заманчиво для распространенной экономической модели предоставления дозированной заботы, как и для правовой модели. До сих пор не существует единого понимания, потому что значения понятий меняются с появлением новых категорий. Этот процесс проявляется во всяком обществе. Любая идеология, которая пытается ограничить понятия своими прагматическими или техническими потребностями, возвращается к тоталитаризму.
Слова имеют глубокие корни. У мужчины, который узнает о своих сексистских убеждениях и своей ограниченной способности к общению, может начаться процесс трансформации, который будет продолжаться всю жизнь. Когнитивная терапия, которая помогает ему научиться новому поведению, может быть завершена, но открытие тайн души только начинается.
Кто-то может выучить второй или третий язык в практических, профессиональных целях, но большинство людей делают это по менее разумным причинам. Чтобы открыть для себя другую страну или ее литературу, в качестве интеллектуального упражнения, или по зову души. У меня есть друг – судья по уголовным делам, – который считает, что он тратит большую часть времени, слушая рассказы о лжи, подлости и испорченности. В возрасте 49 лет он почувствовал желание выучить итальянский язык, чтобы петь любимые оперы, слушая свои CD-диски, на оригинальном языке. Это совершенно неразумно; он не собирается ехать в Италию и никогда не станет профессиональным певцом. Но его радость является достаточным оправданием. Он становится другим человеком, когда поет на итальянском: пропадает его привычная сдержанность, и он предается своему средиземноморскому увлечению. Его итальянская фантазия уравновешивает его жизнь таким образом, что это очень похоже на то, что получается в результате глубинного анализа. Его пение – это самовыражение его души. Это непродуктивная, легкомысленная трата времени, если следовать экономической модели, вряд ли это занятие повышает его уровень жизни.
Существует множество метафор, помогающих отделить психоанализ от экономической модели; кто-то может представить, что это пение дуэтом со своей душой, или танец души с телом. В большинстве традиционных обществ разнорабочие, даже, если они всю неделю загружены тяжелой работой, в выходные изо всех сил стремятся отправиться на деревенские танцы. Почему? Танцы бесполезны; они забирают драгоценные силы. Потеря энергии во время танца была одним из доводов, использованных пуританами, чтобы запретить это развлечение. А вместе с ними и такое легкомыслие, как цветоводство, вышивание, потакание своей слабости к сладкому и занятие любовью без цели продолжения рода с нежелательной растратой сперматозоидов.
Если кто-то рассматривает танцы как экономическое вложение, то это действительно расходование энергии без возмещения. Тем не менее, люди в каждом обществе во все времена, кажется, получали удовольствие от них. Почему? Они также наслаждались бесконечно трудным запутанным рисунком танца, что доказывает, что трудности могут быть приятными. Поддаются изучению сложность фламенко, запутанный ритм чечетки, смешанные чувства танго, особая грация менуэта, бодрые па кадрили, изнуряющий пыл рок-н-ролла, скорость польки. Каждый из этих стилей отражает ту или иную форму человеческих отношений. До сих пор эта сложность приносит радость; она не служит никаким другим целям. Это игра, а не работа. Форма существования, а не деятельности.
Человеческие отношения могут быть пережиты как доставляющие радость сложности, наполненные неисчерпаемой способностью души танцевать с жизнью.
В наши дни мы подвергаем себя «испытаниям» в спортзале, в одиночестве, в компании дорогостоящего механического оборудования, вместо того чтобы танцевать с партнером или в группе, рассуждая о преимуществах экономической модели. Упражнения кажутся менее легкомысленными, более эффективными и легко вписывающимися в наш распорядок дня. Это основа пуританского образа жизни. Упражнения хороши, только если они направлены на развитие мускулатуры или внешнего вида, который высоко ценится на личностном рынке. Но когда в отношения вносится схема давай-работать-над-нашими-отношениями, это становится просто разновидностью упражнений, которые разрушают то, что мы пытаемся сохранить – удовольствие. Как в действительности важно помнить, что отношения – это танец, а не набор задач для вычисления и проработки.
Всеобщее поклонение деньгам настолько свойственно нашей культуре, как будто мы точно знаем, что если бы у нас было достаточно денег, то все вокруг было бы прекрасно. Множество полезных вещей действительно проще получить при помощи денег, но интересно проверить с психологической точки зрения, что происходит, когда кто-то неожиданно получает много денег по наследству или внезапно богатеет. Волшебное ощущение переживается только в первые несколько месяцев, но оно быстро испаряется. Восторг от новоприобретенного богатства не возобновляется; это опыт переживается только один раз, вроде потери девственности, обнаружения своего имени в печати, выпуска своей первой книги. Почему? Чувство покоя, безопасности, признательности за что-то хорошее могут продолжаться, но они не имеют волшебных свойств. Душа, которая увлечена экономической моделью, удивляется, обнаружив себя все еще голодной и разочарованной открытием того, что магия не настолько сильна, как казалось.
Один клиент заметил:
Когда я был беден и несчастен, я знал, чего хочу: денег, еще больше денег, как можно больше денег! Теперь, когда я покорил эту рекордную высоту, мне кажется, что я потратил месяц на восхождение на пик Килиманджаро, а после нескольких часов осмотра величественного пейзажа мне стало скучно.
И я спросил себя: «Зачем я это делаю?»
Преобладающая в нашей культуре финансовая модель навязывает представление о деньгах как о единственном результате деятельности, как о каком-то волшебном могуществе, крепкой основе для отдыха и любви.
Финансовая составляющая, без сомнения, присутствует во всех отношениях, даже самых романтических. Ранние феминистки были абсолютно правы, когда настаивали на необходимости финансовой независимости женщин. Деньги поддерживают развитие рыночных отношений и действительно являются важнейшей материальной базой.
Тем не менее, на вершине этой крепости находится другая ступень, хрупкая, неуловимая, хрустальная, созданная из снов, – место, где бабочка бросает вызов богу Денег:
«Отлично! Ты фундамент. Что я смогу построить здесь?»
Приобретение все большего богатства воспринимается только как иллюзия, когда происходит путаница между жаждой иметь как можно больше и жаждой быть больше. Экономическая модель может удовлетворить строго экономические потребности. Но не может, однако, утолить онтологический голод.
Здоровые и благополучные общества функционируют лучше всего, когда они могут примирить две противоположные системы ценностей.
С одной стороны, экономическая модель – это формация чистого соперничества, война без линии фронта, всемирное глобальное соревнование, которое подстегивает процесс производства. Это приводит к появлению победителей и проигравших – неизбежному последствию войны и прогресса в любой форме.
В настоящее время действительно богатое общество также учитывает экологическую систему или модель ограничения развития, покровительства, сохранения, охраны природы, и, в отличие от экономической модели, она связана со средой своего обитания и местными сообществами. Экологическая модель предусматривает отказ от финансовых привилегий, если использование коллективных ресурсов рискованно.
Глубинная психология однозначно относится к экологической модели, и в действительности уравновешивает когнитивно-бихевиоральную потребность в краткосрочной эффективности и экономии средств.
Путь самопознания никогда не был и не будет вписываться в финансовую модель дозированной помощи, которая позволяет за 9-12 сессий отремонтировать психику и вернуть человека на рабочее место или в семью.
Конечно, мы нуждаемся в самых лучших из возможных мастерских для сломанной души, большинство из которых на самом деле имеют прекрасный набор теоретических инструментов – ведь даже начинающий терапевт может соблюдать этические требования и быть достаточно компетентным. Существуют общественные фонды, выполняющие те функции, в которые полезно вкладывать деньги. В данном случае, экономическая модель позитивна.
Пока кратковременная терапия и когнитивно-бихевиоральные методы не могут заменить и соперничать с извилистыми тропинками внутреннего путешествия лишь по той причине, что никакие немедленные результаты не удовлетворят потребностей души. С теми же целями неофит в эпоху античности отправлялся в Элевсин, чтобы быть посвященным в тайные знания. Глубинная психология предлагает научить осознанности, способности понимать человеческую природу, пережить прекрасный опыт танца и пения через жизненные трудности. Это может «привязать» или нет к месту прежней деятельности, но принесет нечто чрезвычайно важное тем, кто поражен серостью жизни, тем, кому недостает внутренних путешествий, чувственных переживаний, связанных с отсутствием действия в их личной драме.
Некоторые живут, страдая от ужасного недостатка воображения. Когда воображение теряет свою жизненную силу, пропадает чувство осознанности, способность жить настоящим. Пустой изнуряющий смертельно скучный миф убивает быстрее, чем стресс на работе.
Следующий молодой миллионер, разбогатевший на интернет-услугах, был ошарашен осознанием того, что пенсия в 25 лет была неожиданным психологическим промахом, который не был «просчитан».
Обладание и существование – понимание разницы
Я усердно работал полтора года, и мне очень повезло. Я сколотил состояние и удалился от дел в 25 лет. Затем я создал веб-сайт, думая, что всем моим друзьям, всем тем, кому я помог разбогатеть, могло быть интересно, как строится мой дом и сад с редкими экзотическими растениями.
За три месяца у меня было 20 писем. В процессе работы я обычно получал 100 тысяч и более писем в месяц. Те 20 писем были от моих мамы, папы, брата и сестры – каждый по паре раз прокомментировал фотографии в семейном альбоме, который был выложен на сайте.
Потом я понял. Я понял, что я не понял того, что деньги это просто деньги. В какой-то момент они у вас есть, даже больше чем необходимо, и вам следует просто жить. Разве я мог понять, как это сделать? Что мне следовало сделать, чтобы быть? С чего начать существование?
Я знаю только, как что-то делать. Процесс действия заключается в получении денег, и теперь я чувствую, что я сам стал их добычей. Это глупо, но я женился на женщине, которая является идеальным «трофеем». Моя любимая дорогая кукла ждет, что я буду снова и снова повторять один и тот же фокус – зарабатывать все больше денег, уходить из дома каждое утро и прибавлять миллионы к нашему состоянию.
Вот кто я для нее – гений в увеличении капитала, ее программа пенсионного обеспечения. Когда я пытаюсь найти другие ценности, она говорит, что совсем меня не знает. Она не понимает, зачем я ищу неизвестно что.
Ведь я так талантлив в том, что умею делать лучше всех. Под этим она понимает добывание денег.
Я хочу быть хозяином, но я слуга. Мне нужна инструкция по тому, как жить.
Этот успешный молодой человек не знал, что финансовый капитал может стремиться к увеличению, но это неверно по отношению к душе. Он не понял, как душа развивается, излучает свет, темнеет, открывается, танцует и затихает; как поет, кричит, плачет и смеется; как погружается в циклы переживаний радости и тоски, удовольствия и боли, жизни и смерти, обретения и потери, расставания и встречи.
Он увлекся мифом «психологического развития», который связан с экономической моделью.
© Полина Гуляева, перевод с англ., 2009г.
